Леонид Круглов

Почему вы стали заниматься фотографией? Что послужило отправной точкой?

Наверное, как это случилось у многих, интерес к фотографии был заложен в детстве. Отец фотографировал на любительском уровне, дома проявлял пленку и печатал фотографии. Когда он брал меня в домашнюю мини-фотолабораторию — ванную комнату, мне казалось, я соприкасаюсь с магией. Потом отец оставил фотолюбительство, но его увлечение передалось мне, причем в гораздо большей степени. Результат вы видите сами. 

Если не фотография и путешествия, то какую профессию вы бы выбрали?

По образованию я историк, и меня всегда интересовала русская история средних веков. А бросить фотографию у меня никогда не возникало желания, даже во время кризисов 1998 и 2008 гг., когда после экспедиций я оказался без копейки денег. Я старался придумывать новые решения, например, я добавил киносъемку, чтобы финансовая отдача от нее помогала заниматься фотографией.

Что такое «хорошая фотография» в вашем понимании?

Начну немного издалека. Мне близки живописцы XIX века, которые в своих работах отражали повседневную жизнь других стран и народов: Василий Верещагин, Эдуард Мане, Поль Гоген, Винсент Ван Гог. Собственно, продолжателем этих живописных традиций, только немного в другом ключе, стал журнал National Geographic, который определил на долгие годы, что называется, западный подход в тревел-фотографии. И вот в контексте понимания этих традиций отвечаю на ваш вопрос. В хорошей фотографии представлен в высоком стиле фрагмент жизни народа и страны; в такой фотографии сочетаются три фактора: высокий стиль, живая сцена и этнографические мотивы. Собственно, в этом русле я и работаю.

Как вы можете описать свой стиль?

Он ориентирован на живописные работы, о которых я только что сказал. Много думаю о цвете и свете, о состоянии природы. Стараюсь созерцать. Не крутить по сторонам головой, судорожно выискивая сюжеты, а успокоиться, сосредоточиться на окружающей действительности, погрузить в нее. Это и есть созерцательность. Например, в кругосветное путешествие на паруснике «Седов» (2012-2013 гг.) я взял русские гравюры и дневниковые записи, которые были сделаны во время первой русской кругосветки Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского (1803-1806 гг.). И вот на основе этих документов я находил места, изображенные на гравюрах, и делал фотографии. Пожалуй, на сегодняшний день это самый значимый для меня творческий результат.

Какие фигуры в области визуальных искусств являются для вас знаковыми?

Меня потрясает Себастьян Сальгадо, особенно его работы из последней серии «Генезис», в котором он запечатлел последние не тронутые цивилизацией места на Земле. Но дело даже не в этом. Любой фотограф, скульптор, художник, любой человек, который занимается творчеством, рано или поздно приходит к потребности в создании собственного мира. У Сальгадо это стал проект «Генезис», у меня - «Сотворение мира». Смысл в том, чтобы собрать все творческие наработки в один проект. Но если Сальгадо работает в черно-белой стилистике, то для меня очень важен цвет.

Были неудачи в работе?

Конечно, до сих пор сожалею об ошибках, допущенных во время работы над проектом «По следам великих русских путешественников». Первая экспедиция состоялась в Африку, на границу между Эфиопией и Суданом. Долго жил среди местных племен в ожидании традиционного боя на палках. Кстати, для нас это шокирующее мероприятие, оно настолько жестокое, что после сражения всегда остаются убитые. А участвуют в нем сотни мужчин! Одним словом, средневековые обычаи. Мне нужно было сделать кадр изнутри. Снимал на пленку - проявлял в Москве. Когда стал смотреть результаты, то ужаснулся: вся съемка была засвечена на 4-5 ступеней: переэкспонированная. Уникальные кадры оказались в мусоре. Причина в том, что во время боя сильно нервничал, переживал. Для меня это стало хорошим уроком на будущее.

Как вы считаете, когда фотограф становится профессиональным, когда начинает ощущать этот статус?

В моем случае это было связано с подведением итогов, с преодолением в жизни определенного рубежа, когда я задумался о проекте «Сотворение мира». Безусловно, со стороны все выглядело идеально: экспедиции, публикации в прессе, интервью. Потом я понял, что для меня это был, по сути, аванс, везение. И вот однажды ко мне пришло понимание, что являюсь путешественником, профессиональным фотографом-исследователем. Чтобы достичь этой точки профессионализма, мне потребовалось... десять лет.

Можно ли говорить об отличии отечественных фотографов от зарубежных?

Безусловно, различия существуют. В свое время для меня стала показательной выставка «Первозданная Россия» (2015). Большинство наших фотографов снимает в т.н. советских традициях. В своем стремлении продемонстрировать любовь к чистой природе они получают достаточно статичные работы, немного «неживые». В них нет движения, живописности, личностного участия автора, этнографии. Достаточно тяжеловесный стиль. Как-то я обсуждал эту тему с сотрудником журнала Geo, и он признался, что в России только два фотографа снимают так, «как нам нужно», то есть в современных европейских традициях. В то же время надо понимать, что любой фотограф-путешественник становится человеком мира, на его творчество оказывают влияние все уголки природы, где он побывал.

Совершая путешествия в экзотические регионы нашей планеты, вы постоянно подвергаете себе опасности, со стороны можно подумать, что вам ничего не страшно, так ли это?

С точностью до наоборот. Даже мои друзья считают, что я любитель экстремальных ситуаций, хотя я всегда избегаю любую опасность, если только... это не касается фотографии. Ради хорошего кадра я готов на риск. Отчетливо помню, как поднимался на фок-мачту барка «Седов». Его высота в максимальной точке — антен-рея — составляет почти 63 метра, а это фактически высота 18-этажного дома. Было настолько страшно, что я до сих пор отчетливо вижу, почти ощущаю, каждый хват рукой последние 10 метров. Но снимок с верхней точки все-таки сделал.  

Вы совершаете путешествия в такие регионы, где нет никакой цивилизации, а цифровая фототехника требует периодической зарядки аккумуляторов вот сети. Как вы решаете этот вопрос?

Все не так сложно, как кажется. Беру несколько аккумуляторов. Съемку переписываю в автономный накопитель, который рассчитан примерно на десять скачиваний. Есть солнечная батарея. В некоторых экспедициях я до сих пор использую пленочную камеру Minolta Dynax 7.

Неужели вы не отказались полностью от пленки?

Может показаться странным, но нет. Более того, у меня дома вся дверца холодильника забита пленкой, некоторые модификации которой давно сняты с производства, а у меня она есть!.. Причина в том, что пленочная камера - это надежная подстраховка для цифровой. По крайней мере, в моем случае. В моей практике камеры не раз оказывались под водой, например, если лодка переворачивается. Механика подобное испытание проходит лучше.

 У вас есть ученики, последователи?

Наверное, нет. Хотя есть мой друг, с которым мы вместе работали и обменивались опытом, - Михаил Кричман. Сейчас оператор мирового уровня, снимает кинофильмы, например, одна из последних работ «Левиафан». 

Какие планы на будущее?

Планирую выпустить несколько дневников-фотоальбомов, где помимо фотографий будут подробные описания экспедиций, вернее мои впечатления и размышления. А также провести выставку в Русском музее или Третьяковской галерее. Конечно, это может быть другая площадка, но по значимости она должна быть на высоком уровне. Название проекта уже есть - «Сотворение мира».

Какой совет можете дать молодым фотографам?

Прежде всего, надо слушать внутренний голос, пожалуй, это основной секрет. У любого человека с мощным творческим потенциалом такой голос существует, важно его услышать. Конечно, не все способны его воспринимать, поскольку его идеи не всегда логичны. Но если пойти вслед за этим голосом, придешь к своей цели и в профессиональной области, и в личной жизни. Правда,  следует сразу настраиваться на долгий путь. 

***

Леонид Круглов не выглядит отважным путешественником. Он не рассказывает, как не боялся сидеть на дереве, когда африканцы полосовали по его кроне из автоматов. Он не вспоминает, как бесстрашно снимал шторм, в который попал барк «Седов». Кажется молчаливым и замкнутым. Но когда начинает вспоминать об экспедициях, о том, как была сделана та или иная фотография, о целях, которые он преследует в своей работе, начинаешь осознавать, что этот скромный молодой человек прошел самые невероятные испытания, на которые даже решиться может мало кто, не то, чтобы выдержать до конца. И все ради того, чтобы рассказать нам о планете, на которой мы живем, о людях в разных ее уголках, которых мы никогда бы не увидели. «Сотворение мира», о котором говорит Леонид Круглов, нужно не только ему, нужно всем нам, чтобы понять, куда движется человечество. Каждому человеку, ЕСЛИ ОН ДУМАЕТ О СВОЕМ ЛИЧНОСТНОМ РАЗВИТИИ нужно сотворить «свой мир».